Забытая Мировая. 170 лет с начала Крымской войны

«Ребята! Давайте жить дружно!»

Причины Крымской войны обычно видят в панславизме поздних Романовых и Николая I в том числе. Что, якобы, проявилось в стремлении освободить южных славян от турецкого ига, привело к столкновению интересов с Австрийской империей и т. д., и т. п. Более странного, шаблонного, объяснения трудно себе представить.

Николай Павлович вовсе не рвался освобождать болгар и прочих сербов от их законных хозяев (редчайшее исключение в роду Романовых). Более того – в ходе турецко-египетской войны 1831-33 годов царь отрядил в помощь Турции эскадру кораблей Черноморского флота и 40 тысячный десантный корпус. Еще большую поддержку он оказывал Австрии: неизменно защищал ее от прусских притязаний, а для подавления венгерского восстания 1848-49 годов послал 140 тысяч русских солдат (больше, чем было в тот момент у самой Австрии). Совершенно очевидно, что если бы Николай I стремился усилить положение России на Балканах, действовать следовало строго наоборот – поддерживать центробежные тенденции в Австрии и Турции и склоки между соседями. Но нет – русский самодержец вечно всех мирил и настойчиво стремился сохранить существовавшие в мире границы. Единственным исключением стала поддержка греческого восстания, но его поддержала вся Европа, и царь просто не мог остаться в стороне.

Николай Павлович действительно взял на себя роль «жандарма Европы» – силы упорядочивающей и объединяющей. И добился своего – противоречия между ведущими державами были сглажены, Европа объединилась. А объединившись – напала на Россию.

Важнейшим фактором для выбора времени нападения было то, что к 1854 году Англия и Франция успели в заметной мере (на 30-50%) провести техническое перевооружение своих армий и флотов, а Россия только приступала к нему. При таких вводных casus belli не ждут – его создают. Или – берут первый попавшийся.

Война из-за серебряной звездочки

Цепочка событий, приведших к началу Крымской войны, началась с кражи в 1847 году в храме Рождества Господня в Вифлееме серебряной звезды, установленной там католиками. Кто ее похитил – толком выяснить не удалось. Скорее всего – сами католики, чтобы иметь основания заявить об «исторических правах католиков на святыни Палестины и необходимости возвращения под их контроль незаконно захваченных православными святых мест». Что они (католики) и сделали в 1850 году, когда французский посол потребовал от Блистательной Порты передать Римскому престолу права на базилику Рождества Христова и непосредственно саму Пещеру Рождества, и другие христианские святыни. Россия выступила в защиту прав Иерусалимской Православной Церкви. Турки оказались перед выбором – кого из гяуров против кого поддержать. Мнения разделились: в 1852 году султан огласил фирман в пользу Восточной церкви, а диван Османской империи, напротив, передал ключ от главного входа в Иерусалим католикам («Восток – дело тонкое»). Николай I решил прибегнуть к силовому давлению – он отмобилизовал часть войск и предложил Турции союз против французов (главных проводников католических интересов на Востоке). Французы также предложил туркам союз. После длительных раздумий султан выбрал все-таки союз с Францией – ему было лень менять профранцузский диван. В ответ русские армии вошли в Молдавию и Валахию. Придунайские княжества на тот момент находились под протекторатом России, и оккупацией это не было. Это было своеобразным «принуждением к дружбе и добрососедству» Османской империи. Предполагалось, что под давлением, та исполнит русские требования. Однако внезапно турки отказались принимать ультиматум, выдвинули свой и 4(16) октября 1853 года объявили России войну. Практически одновременно, еще более неожиданно для Николая I, ярко выразила враждебные намерения Австрия (о которой царь чуть ранее говорил: «Что касается Австрии – то я в ней уверен, так как наши договора определяют наши отношения»). Австрия заявила, что объявит России войну, как только та выйдет за пределы придунайских княжеств. В более мягкой форме о том же заявила и Пруссия. Все это привело к утрате возможности наступления русских войск из Молдавии и Валахии, но вынудило держать их там для паритета австро-германской угрозе. Хотя активные военные действия Англия и Франция начали годом позже, в их векторе сомнений уже не было. Неожиданно для себя Россия – из-за серебряной звездочки – оказалась втянутой в войну со всем тогдашним миром. Особенно проблемным это стало в свете того, что новое «дело» началось на фоне незаконченных старых – большие силы русских войск были оттянуты на Кавказскую войну и экспедиции против Кокандского и Бухарского ханств. Складывается ощущение, что царь вообще не ожидал полномасштабной войны. И само ее начало стало свидетельством полного провала внешнеполитической политики Николая I. Ход войны показал, что и во внутренней политике, и в области идеологии, и даже в военном деле в стране также не все в порядке.

Ход войны

Хронология Крымской войны в целом хорошо известна и подробно рассматривается в исторических источниках. Ее принято разделять на два этапа – собственно русско-турецкая кампания и последующая борьба России против коалиции европейских государств.

Для давления на Турцию в июне 1853 г. русские войска были введены в «Придунайские княжества» – Молдову и Валахию. В ответ турецкий султан в октябре 1853 года объявил России войну.

Главным событием первого этапа войны стало Синопское сражение – 18 ноября 1853 года, когда русская эскадра под командованием адмирала П.С. Нахимова разгромила турецкий в флот и подавила береговые батареи в Синопской бухте.

Следом за этим 15 марта 1854 года войну России объявили Англия и Франция. В конце марта 1854 года Англо-французская эскадра появилась в Балтийском море, атаковала Кронштадт и Свеаборг. Балтийская кампания союзных войск продолжалось в два этапа и не принесла им значительных успехов. Так, при одной из попыток подойти близко к крепости Кронштадт – 8 июля 1855 года – сразу 4 британских парохода подорвались на подводных минах и получили повреждения.

Английские корабли также вошли в Белое море, где дважды подвергся бомбардировке Соловецкий монастырь. Демонстрация военной силы была проведена и на Камчатке. Но основной целью объединенных сил Англии и Франции был захват Крыма и российской военно-морской базы в Севастополе.

2 сентября 1854 года экспедиционный корпус противника приступил к высадке в районе Евпатории. Последующее за этим сражение на реке Альме в сентябре 1854 года осталось за неприятелем. Русские войска были вынуждены отойти к Бахчисараю. Одновременно с этим гарнизон Севастополя, подкрепленный матросами Черноморского флота, вел подготовку к обороне, которую возглавили В.А. Корнилов и П.С. Нахимов.

В октябре 1854 года началась оборона Севастополя. Основная часть русской армии предпринимала попытки отвлечь силы неприятеля: сражение под Инкерманом в ноябре, наступление на Евпаторию в феврале и сражение на Черной речке в августе следующего 1855 года.

Тогда же, в августе 1855 года, начался последний штурм Севастополя. После падения Малахова кургана продолжение обороны было затруднено. Большая часть Севастополя была оккупирована союзными войсками, однако занятые рубежи к тому времени были уже полностью разрушены, и противник был вынужден отступить на прежние позиции.

Переломным для войны стало Кавказское направление – где военный успех сопутствовал России. Турция вторглась в Закавказье, но потерпела ряд крупных поражений – русские войска последовательно разбили турецкую армию в сражении на реке Чолок в июне, взяли крепость Баязет в июле, победили в сражении у Кюрюк-Дара. Наконец, в ноябре 1855 года пала турецкая крепость Каре.

В итоге крайнее истощение сил союзников в Крыму и русские успехи на Кавказе привели к прекращению военных действий. К середине 1856 года войска союзников полностью покидают Крым.

Промышленная отсталость – а была ли она?

Причиной военных неудач России в Крымской войне обычно называют промышленную отсталость страны. Мол, у Англии и Франции были паровые линейные корабли и нарезные ружья (винтовки), а у России ничего этого не было. В этом вопросе есть нюанс.

Первый в мире паровой линкор французы заложили только в 1848 году (а ввели в строй – в 1852-м). Но уже в 1854 году и у Франции, и у Англии подобных кораблей было по десятку. Могла ли России добиться того же результата? Каким бы удивительным это не показалось, но могла. Всего за четыре года – в 1853-56 годах – силами русской промышленности только на Балтике было построено 5 паровых линкоров. А также 75 паровых канонерских лодок и 14 паровых корветов, эквивалентных по водоизмещению еще 5-6 линкорам. При этом никакого технического перевооружения промышленности не потребовалось. Если бы решение о строительстве современного флота было принято сразу после известий о закладке во Франции парового линкора (как это сделали англичане) – к началу войны империя вполне могла бы выставить на Балтийском и Черном морях по паре дивизий современных линейных кораблей – более чем достаточный для активной обороны флот. Но только в 1852 году адмирал Корнилов добился от Николая разрешения строить паровые линкоры, первый из которых заложили год спустя. Сходная ситуация была и с винтовками – перевооружение на них прошло довольно быстро. Но только в конце 50-х годов XIX века, а не в их начале, как у англичан и французов.

Таким образом, причиной технической отсталости армии была не слабость промышленности (мощности которой были достаточны для удовлетворения оборонных нужд), а косность мышления военно-политического руководства империи. Самодержавие попросту опоздало с принятием решения о переходе на винтовки и паровой флот. Опоздало всего на четыре года. Но именно на эти потерянные годы и пришлась война.

О переходе мировой войны в гражданскую

Помимо прочего, Крымская война стала и войной гражданской, пока еще в области духа. Общественное мнение разделилось. Чаяния имперской части ярче всех выразил Федор Тютчев в своем «Пророчестве»:

«И своды древние Софии,

В возобновленной Византии.

Вновь осенят Христов алтарь.

Пади пред ним, о царь России, –

И встань, как всеславянский царь!».

Николай I в бешенстве скомкал поданный ему листок с этим стихотворением и запретил его публикацию: как уже упоминалось, никаким «всеславянским» царем он быть не хотел – хотя бы на это у самодержца хватило разумения. Однако в обществе славянофильские убеждения были сильны. Им активно противостояли либеральные поклонники Запада, чью позицию можно видеть из рассказа некоего Шелгунова: «Когда в Петербурге стало известным, что нас разбили под Черной, я встретил Пекарского (служащего министерства финансов, в дальнейшем – академика. – Прим. ред.). Пекарский шел опустив голову, выглядывая исподлобья и с подавленным худо скрытым удовольствием; вообще он имел вид заговорщика, уверенного в успехе, но в глазах его светилась худо скрытая радость. Заметив меня, Пекарский зашагал крупнее, зажал мне руку и шепнул таинственно в самое ухо: «Нас разбили».

Причины радости «западника» при известии о поражении России были просты – усиливались позиции либеральной страты общества. В конце концов, это привело к либеральным реформам 60-х годов XIX века. Разумеется, реформы в империи назрели давно. Но вот их либеральный вектор определился только по итогам Крымской войны. Что в конечном итоге заложило фундамент для Февральской революции (см. «ДК» № 9 за 2022 год).

Андрей Солдаткин, Вячеслав Чернов